Следующим утром после пышного празднования юбилея Харлана Тромби, знаменитого мастера детективных романов, его нашли бездыханным. Всё указывало на добровольный уход из жизни - предсмертная записка, поза, даже расположение предметов вокруг. Следователи начали стандартный опрос родственников, собравшихся в родовом поместье, хотя формальности явно тяготили всех присутствующих.
Именно в этот час частный детектив Бенуа Блан обнаружил у своего порога анонимное послание. В простом коричневом конверте лежала пачка банкнот без сопроводительного письма, лишь с лаконичным указанием разобраться в обстоятельствах кончины Тромби. Для опытного сыщика это стало своеобразным вызовом.
Блан быстро понял, что каждый из домочадцев скрывает истинные отношения с покойным главой семьи. Одни приукрашивали теплоту взаимоотношений, другие намеренно сгущали краски, описывая конфликты. Сплетни и полуправда витали в воздухе особняка, создавая плотную завесу недосказанности.
Неожиданной удачей для расследования стала встреча с сиделкой, много лет ухаживавшей за стареющим писателем. Женщина обладала удивительной особенностью - её организм буквально отвергал неправду. При малейшей попытке солгать у неё начиналась физическая реакция, потому все показания она давала с пугающей откровенностью. Её свидетельства разбивали в пух и прах тщательно выстроенные версии родственников.
Особняк хранил множество секретов, и Блан постепенно раскрывал слои этой семейной саги. За внешним благополучием и показной скорбью скрывались старые обиды, финансовые претензии и невысказанные упрёки. Каждый наследник имел свои причины скрывать реальное положение дел, создавая запутанный клубок противоречий.
Детектив осматривал кабинет писателя, отмечая странные несоответствия в расположении вещей. Книги на полках, расставленные с педантичной точностью, контрастировали с беспорядком на рабочем столе. Казалось, сама обстановка кричала о внутреннем разладе, происходившем в душе Харлана в последние часы жизни.
Сиделка между тем делилась ценными наблюдениями о последних днях Тромби. Она рассказывала о его настроениях, планах на новый роман, внезапных посещениях родственников, чьи визиты участились в преддверии юбилея. Каждое её слово проливало новый свет на события, предшествовавшие трагедии.
Блан сравнивал показания домочадцев с фактами, постепенно выстраивая хронологию рокового вечера. Праздник, казавшийся таким безоблачным, на поверку оказался полным скрытых напряжений и неозвученных претензий. Даже поздравительные тосты, если прислушаться к их подтексту, несли двойной смысл.
Расследование только начиналось, но детектив уже чувствовал, что за видимостью самоубийства кроется нечто более сложное. Каждая новая деталь добавляла вопросов, а не ответов, заставляя сомневаться в первоначальных выводах полиции. Истина, как это часто бывает, оказалась спрятана за множеством масок, которые предстояло сорвать.
